Аннотация: В статье рассматриваются психоаналитические концепции возникновения психических заболеваний.

Ключевые слова: психические заболевания, детско-родительское взаимодействие, психоз, шизофрения, депрессия, пограничное личностное расстройство, перверсия, психосоматические расстройства.

В рамках психоаналитической концепции психические заболевания являются результом нарушения развития личности (Я) в раннем детском возрасте. Развитие Я понимают, как межличностный процесс в ходе которого ребенок постепенно осознает и дифференцирует функции своего Я во взаимодействии с матерью и окружающей средой, со временем воспринимая и отделяя себя как отдельную личность. Психические заболевания являются нарушением этого развития. Неспособность адекватно поддерживать ребенка на пути развития его Я, отделять его идентичность формирует патогенную среду и ведет к возникновению нерешенного конфликта в форме симбиотического комплекса. Первые три года жизни являются определяющими для формирования психотической структуры личности, следствием нарушенного детско-родительского взаимодействия является не только формирование психозов, а также депрессии, пограничной симптоматики, сексуальных перверсий, психосоматических расстройств. [1]

Фрейд понимал психоз как результат отрицания личностью реальности окружающего мира в противоположность невротическому вытеснению, направленному против инстинктивных желаний, идущих из бессознательного. Отрицание реальности при психотических нарушениях не является полным, практически всегда есть часть психики, которая признает реальность. Фрейд на этот счет говорил: «Проблема психоза была бы простой и прозрачной, если бы уход Я от реальности был бы проведен до конца. Но это происходит очень редко, почти никогда». В тяжелых психозах наблюдается 2 установки: одна, соотносящаяся с реальностью, другая, уводящая Я от реальности. Сосуществование двух установок ведет к расщеплению Я и всегда связано с отрицанием внешнего мира. [1]

Формирование гибких границ Я и реализуемая в результате этого способность к различению Я и другого является решающей фазой развития личности. Автономные функции Я в своем развитии зависят от поддержки ближайшего окружения ребенка, прежде всего матери. В норме под защитой симбиоза ребенок открывает, пробует и развивает функции своей личности, конструктивной агрессии и творчества. Нарушения межличностного процесса между матерью и ребенком ведут к психопатологическим синдромам, неспособности различать свои границы, провоцируют развитие выраженной деструктивной агрессии. Г. Амон считал нарушения формирования границ Я – главным триггером для развития психотических реакций, пограничной симптоматики, сексуальных перверсий и психосоматики. [1]

В младенческом возрасте ребенок переживает себя не отделенным от матери, не различает внутренний и внешний мир, себя и не себя, мать воспринимается им как часть своего тела, младенец не ощущает своих телесных границ. Это симбиотические отношения, поначалу такие симбиотические отношения переживаются прежде всего на уровне телесного Я и служат формированию физических границ, но одновременно идет и развитие инстинктов, подавление физического всегда ведет к деформации инстинктивного, а подавление инстинктивного к проблемам развития Я. В норме симбиоз с матерью – это временное состояние, затянувшийся симбиоз – это попытка матери привязать к себе ребенка в результате своих неосознаваемых потребностей. Психотическая реакция, спровоцированная затянувшимся симбиозом может оставаться латентной пока ребенок находит возможным жить в этом эмоциональном пространстве, нередко она проявляется в период пубертата, спровоцированная сексуальными и социальными напряжениями этого периода. Происходит прорыв психотической реакции, такой прорыв происходит как отчаянная попытка против пленения и ведет не к нормальной сепарации и развитию Я, а к переживанию потери своего Я, отчуждению и деперсонализации. Динамика затянувшегося симбиоза может проявляться в совместном желании детско-родительской пары его продлить, в построении бреда на двоих и восприятии сепарации как угрозы. [1], [2]

В ходе развития ребенок постепенно перенимает функции, которые раньше выполняла мать, учится распознавать и проговаривать свои потребности, двигаться самостоятельно, исследует мир вокруг. На этих этапах ребенок нуждается в постоянном контакте с матерью, телесном взаимодействии, эмоциональной поддержке и одобрении. Если такого поддерживающего контакта не происходит, потребности ребенка игнорируются или воспринимаются враждебно, то последствиями могут быть тяжелые нарушения психического развития. Отвержение матерью воспринимается ребенком, как экзистенциальный страх покинутости и угроза уничтожения, слабые границы Я не могут вынести внутренних импульсов и вторжения угрожающей внешней реальности, вместо гибкой реакции отграничения Я наступает отщепление всей сферы этого опыта и отрицания реальности. В результате этого в психике возникают существенные «пробелы», в области, затронутой этим отрицательным опытом развитие не происходит. В этой области ребенок оказывается в диффузной зависимости от недифференцированных объектов и защищается от страха уничтожения используя психологические защиты отщепления и отрицания.

В психоаналитической литературе мать, которая не способна быть матерью, то есть, которая не способна к чуткому восприятию своего ребенка, физическому и эмоциональному контакту с ним, не способная любить его и способствовать формированию его гибких границ, называется шизофреногенной. В самом неблагоприятном варианте такая мать получает полную власть над ребенком, абсолютно зависящим от нее, еще одним бессознательным патологизирующим посылом может быть желание такой матери чтобы ее ребенок был ей самой как родитель, обращался с ней как мать. Матери, которые индуцируют психосоматические симптомы склонны реагировать с вниманием и заботой только на дефекты и болезни своего ребенка и игнорируют растущую идентичность ребенка. С похожим игнорированием своей личности сталкивается ребенок, который со временем приобретает черты перверта, в этом случае мать чрезмерно перевозбуждает ребенка в процессе ухода за ним, мытья или использует его сексуально, не осознавая запреты или игнорируя их. [1]

В психоаналитических и динамико-психиатрических исследованиях рассматриваются семьи, способствующие формированию шизофрении – шизофреногенные семьи. Такие семьи характеризуются разрывом коммуникации между членами семьи, между родителями и ребенком или одним родителем и ребенком. Ребенок получает два взаимно исключающих сообщения, послания, требования, создаются ситуации, из которых ребенок не может найти выход, такая ситуация возникает, если родитель бессознательно отвергает ребенка и при этом демонстрирует свою заботу и любовь, в ответ требует от него демонстрации нежности и преданности. Атмосфера в таких семьях характеризуется псевдовзаимностью, это расщепленный брак со стереотипными ролями и наличием «козла отпущения». Человек с диагнозом шизофрения в годы раннего развития рассматривался как объект, а не как индивидуум, функционирующий с запретом на проявление своей идентичности, такой посыл родителей связан со страхом потери ими своей собственной идентичности и формирует у ребенка страх разрушить мать и ответственность за целостность семьи, окружения. Находясь под постоянной угрозой потери своего существования и чувствуя свою ответственность и страх за существование близких, такой человек жертвует собственным физическим и ментальным существованием. Этот конфликт «загоняет» человека в психоз. [1]

Исследования семей психотически депрессивных людей выявили тревожно гиперадаптивные семьи, ориентированные на внешнюю оценку социума, родители или один из них, чаще мать ожидали от своих детей образцового приспособления и подчинения требованиям социального фасада. Матери депрессивно реагирующих людей воспринимают активность, конструктивную агрессию и креативность своих детей, как угрожающие, не соответствующие их представлению о правилах социума, это воспринимается детьми как травма покинутости и отвержение. Агрессия и креативность отсекаются психикой ребенка от чувства собственного Я с помощью защит отщепления и отрицания и возникает «депрессивная дыра в Я», такой человек имеет большой дефицит, голод по хорошему объекту, по любви, но сам он является пассивным реципиентом этого чувства и не способен любить в ответ. Сам же ребенок, любимый матерью только лишь как пассивно зависимое существо будет направлять свою конструктивную агрессию деструктивно против себя и также деструктивно вовне, воспроизводя травму детства. Депрессивные люди чувствуют себя недостойным хороших отношений, любви, могут бессознательно разрушать отношения, в которых с детства так нуждались. Существует также такое понятие, как депрессивогенная мать – мать, которая страдает от специфического нарушения Я, аффективного обеднения, чувственно холодная и отвергающая она лишает ребенка тепла и недостаточно его нарциссически инвестирует. Утрата хорошего, любящего и принимающего объекта (матери) воспринимается психикой, как потеря себя, а утрата способности воспринимать объект амбивалентно провоцирует регрессию к оральному уровню и символическому «поглощению», помещению объекта внутрь себя, таким образом осуществляется возможность идентифицироваться с объектом, так у депрессивного человека появляется амбивалентность, которая может привести к суициду, суицид в таком случае – это не попытка убить себя, а убить объект внутри себя. [1]

Депрессия – является формой постоянно не удающихся объектных отношений, шизофрения же отличается от депрессии отсутствием объектных отношений, когда вообще не удалось сформировать объектные отношения поскольку ребенку не удалось сформировать границы Я. В пограничном личностном расстройстве объектные отношения все время импульсивно прерываются, часто меняется объект привязанности, это также связано с симбиотической связью с матерью, со сложностями отделения своего Я от Я матери. Расщепленная идентичность, свойственная людям с пограничным личностным расстройством связана с экзистенциальным страхом в основе которого лежат трудности в отделении своей идентичности от идентичности матери. Симбиотическая связь с матерью, которая не позволяет ребенку отграничение, с одной стороны воспринимается ребенком как опасность полного поглощения, с другой стороны попытка найти свою идентичность, отдалиться пугает и кажется покушением на жизнь матери, поэтому желание отделиться связано с чувством вины. Пограничная симптоматика связана со страхом и недоверием как к собственной личности, так и к объектам. [1], [2]

В психоаналитическом подходе работа с тяжелыми личностными расстройствами представляется как концепция восполняющего развития личности. Это представляется задачей по восполнению дефицита в отношениях с первичным социумом и формированию тех функций, которые были сформированы недостаточно или патологически. В психотерапии таких расстройств важно осознание личностью конфликтов, приведших к патологическому функционированию, необходимо способствовать формированию согласованных и гибких границ Я, которые позволят отграничение своей идентичности без чувства вины, важно поддерживать человека в развитии и дифференцировке функций Я, конструктивной агрессии и креативности. [1], [2]

Литература

1. Гюнтер Аммон. Динамическая психиатрия, изд. Психоневрологического института им. В.М. Бехтерева 1995, с. 200

2. Менцос Ставрос Психоаналитические модели в психиатрии / Пер. с нем. Э.Л. Гушанского. – М.: Алетейа, 2001. – 176 с – (Гуманистическая психиатрия)